«Платон мне друг, но...».

"Говорят, что люди и встречи с ними отнюдь не случайны. Каждый встреченный человек нужен для той или иной цели, как этап на пути, который уготовлен нам Богом. Словно Бог - директор по продажам самой большой в мире корпорации. Планирует генетикой и местом рождения. Организует ситуациями. Мотивирует страданиями. Контролирует грехами".
(Книга Греха).

Что бы сделали лично вы, попадись вам на глаза эти строки? Ну а мне захотелось встретиться и поговорить «за жисть» с этим талантливым молодым автором, тем более, что он - наш земляк! Случилось, и вот перед вами Платон Беседин - обладатель престижных литературных премий, философ и наблюдатель нашей с вами жизни. Хотите узнать себя в зеркале Платона? Подходите и смотритесь!

Платон Беседин родился в 1985 году в Севастополе. Имеет два высших образования: техническое и психологическое. Сейчас живет в Киеве, где работает в сфере маркетинга. Писать начал в 7 лет. Печатался в сборниках прозы и литературных альманахах России, Украины, Германии и США. В августе 2011 вышел его дебютный роман «Книга греха».

- Платон... Твое имя ко многому обязывает? Кто тебя так назвал и страдал ли ты в детстве от насмешек?
- Имя Платон - продукт коллективного творчества. Насмешки, конечно, были, но, в основном, по другим поводам. Мне кажется, что Платон звучит довольно внушительно. А насмехаться над Платоном сложнее, чем, например, над Антоном.

- Расскажи о себе все то, что считаешь интересным для читателя.
- Думаю, что за писателя должны говорить книги, а не он сам. Вот пусть обо мне и расскажут роман «Книга Греха» и сборник рассказов «Станция Рай»... О Платоне Беседине, как о мирском человеке, думаю, смысла говорить нет.

- В какой момент человек решает для себя, что он - писатель?
- Это переломный момент, точка отсчёта, когда, по Буковски, писательство заманивает, и нет шага назад, когда неприятие и насмешки только придают силы. Начинают писать практически все, особенно - стихи. И я не исключение. Но пока ты твёрдо не решишь для себя, что ты - писатель, путь назад ещё есть, есть возможность отступления. Я долгое время писал только для себя. Показывал тексты только друзьям и знакомым. А однажды на вопрос «кто ты?» я ответил: писатель. Не просто сказал, а, действительно, осознал. Это своего рода перерождение.

- Но, согласись, что в нашей стране писательством долго не протянешь! Чем занимается Платон Беседин "в свободное от литературы время"?
- Думаю, что не только в нашей стране! Времена моего любимого Мартина Идена прошли. В свободное время я пишу различные тексты, чтобы было, на что жить для того, чтобы писать. Правда, иногда количество, направленность букв на работе вредит созданию литературных текстов. А еще хожу на рыбалку, играю в футбол. Очень люблю бесцельно бродить - в Киеве и Севастополе для таких прогулок идеальные условия.

- Чтобы не прибегать к услугам наших "замечательных" критиков, как бы ты сам охарактеризовал направление, в котором пишешь?
- Честно говоря, я очень слаб в направлениях. Для меня это скорее бессмысленные ярлычки. Я бы рискнул назвать свои тексты новым реализмом, гипертрофированным реализмом или даже гиньолем. По сути, это то, чем занимался Босх в живописи.

- Твое отношение к т.н. "литературным маргиналам": Генри Миллер, Чарльз Буковски, Эдик Лимонов, Наталья Медведева, Владимир Сорокин и иже с ними?
- Буковским я зачитывался в своё время. У меня много его книг. Он написал с десяток великих рассказов и столько же хороших. Кстати, недавно его перечитывал. Честно сказать, не стал бы называть Буковски «маргиналом», это скорее кастрированная классическая литература.
К остальным отношение довольно ровное, они мне не слишком интересны. Хотя, по-моему, отсидка Лимонову пошла на пользу, как автору,..  Моё отношение к маргиналиям в литературе напрямую зависит от того, насколько качественно это сделано и ради чего. Если это кал ради кала, грязь ради грязи, то это и мерзко, и скучно. Но если за этим скрывается подлинная идея, потаённый смысл, концепция, если это талантливо исполнено, то почему бы и нет?! Талантливым людям позволено если не всё, то многое.

- Есть ли для тебя настолько запретные темы, что ты никогда не взялся бы их описывать? Вообще, поподробнее о своем "внутреннем цензоре".
- Важна, на самом деле, не тема, а её исполнение. Для меня нет запретных тем, но есть табу на то, как о них писать. Я могу, например, писать о религии, но мой внутренний цензор не позволит мне написать о ней скабрезно. Тут, скорее, вопрос форм выражения.
Касательно внутреннего цензора, то мне кажется, что ощущение себя писателем неизбежно связано с появлением внутреннего цензора, редактора. Это вопрос ответственности автора с точки зрения метафизики и вопрос умения отсечь лишнее с точки зрения физики.

- Сергей Довлатов однажды изрек: "Господи, спасибо за самое большое счастье, что ты мне подарил - знать русский язык"! Прокомментируешь?
- Полностью согласен с Довлатовым. Вообще часто с ним соглашаюсь. Русский язык действительно велик и могуч. Он является тем фактором, который охраняет наш народ, не позволяет оскотиниться, разрушиться, развалиться. У него совершенно магическая функция. Он сам до предела магичен. Русский язык - это наше всё.

- Расхожее мнение: все писатели - распутники, алкоголики и извращенцы... Хочешь поговорить об этом?
- Поговорить, конечно, можно... Но мне кажется, что это стереотип, который в свою очередь формирует умонастроения. На самом деле, где больше процент алкоголиков: среди сантехников или писателей? А извращенцев: среди деятелей шоу-биза или среди писателей? В каждой среде есть свои пороки. Просто писателю необходимо охватывать совершенно разные культурные, социальные, возрастные, гендерные группы. Ему надо чувствовать каждого для того, чтобы потом правдиво описать. Собственно, в этом ощущении каждого, в его понимании и кроется гениальность, о которой писал Отто Вейнингер. Поэтому некоторые писатели собирают пороки общества в себе, как фокусирующая линза. Это - издержки профессии! Но применительно ко мне, то я далеко не Генри Миллер и не Уильям Берроуз.

- Какую бы книгу ты взял бы с собой на необитаемый остров?
- Прости за банальность, но взял бы Новый Завет. Если же говорить о художественной литературе, то «Братьев Карамазовых» - более глубокого, на мой взгляд, ещё не создали. Хотя нет, это я сумничал. Взял бы книжку «Сказки дядюшки Римуса»! У меня в детстве была такая книга, белая с розовыми полосами. В ней собраны истории про Братца Кролика, Братца Лиса и других. Потрясающая книга, к тому же напоминает о детстве, когда почти все были счастливы. Так что на остров я взял бы свой кусочек счастья.

- Ты и вправду считаешь, что твои книги могут сделать человечество лучше и добрее? Может ли писатель вообще стать современным мессией или пророком?
- Я уверен, что могут, потому что лично знаю людей, чью жизнь мои книги изменили в лучшую сторону. Мне кажется, что если так не считать, то вообще не надо садиться за письменный стол. Однако, есть и обратная сторона медали. Испокон веков литераторы на Руси, а потом - в Советском Союзе воспринимались как пастыри и настоятели. Сейчас этот фокус не пройдёт. Мне кажется, если и удается быть сегодня мессией от литературы, то только скрытым, завуалированным. Не надо навязывать свою позицию слишком явно, насаждать её. Нет сегодня таких авторов, которые влияли бы на жизнь, умонастроения как в своё время Герцен, Вольтер или Толстой. Сегодня другие пастыри, другие правила игры. Однако литература и сегодня продолжает менять мир. Просто делает это менее явно. Возможно, уменьшились количественные показатели, но вот качественные неизменны.

- А теперь - обращение к твоим будущим читателям! К тем, кто отважится посмотреть в зеркало «Книги греха». Можно в свободной форме.
- Господа! Сегодня мы тонем в потоке информации, и в этой массированной атаке на человеческое сознание очень сложно сохранить самого себя, осознать себя, увидеть себя. Суета поглотила нас. Утрачивается способность различать добро и зло, затираются ориентиры, рушатся устои и идеалы. Идёт война, направленная против культурного мыслящего человека, происходит формирование армии рабов. Можно ли устоять против этой зомбификации? Можно и нужно! Потому что если в человеке есть духовный, ментальный стержень, то его не сломить: такой человек способен анализировать, отличать подлинные вещи в мире потребления. И чтение как раз этот стержень формирует. Поэтому читайте! Чтение спасает, а чтение хороших книг ещё и приносит колоссальное удовольствие.

Вместо эпилога: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Впрочем, есть и другая пословица: «Не суди о человеке по его друзьям - у Иуды они были идеальными»". (Книга Греха).

Юрий БАБАНИН.