«Время, когда эта именно книга может уже не быть опасной, а наоборот, приносить пользу, очень хорошо определила некая достойная мать, выказав не простую рассудительность, но подлинный ум: «Я считала бы, что окажу настоящую услугу своей дочери, если дам ей эту книгу в день ее замужества». Если все матери семейств станут так думать, я буду вечно радоваться, что опубликовал ее».
Шодерло де ЛАКЛО.

***

- Господи, я люблю Ло!!!
- А что она дала тебе такого, чего не дала другая?
- Она дала мне все, и даже больше. Она дала мне самого себя, Господи!
- Врешь! Она только крала то, что дал тебе я. Никогда больше не подпущу ее к тебе, никогда!
- За что?! За что, Господи? Она невинна!
- Хочешь расскажу, как она обманывала всех, и ты не исключение.
- Я все это знаю.
- Все? Ты не знаешь и сотой части из того, что знаю я.
- Это же не главное, я давно ее простил. Прости и ты!
- Простить? Уж нет! «Ад должен быть еще на земле» – твои слова?
- Мне жаль, что я так сказал.
- Ты уже сказал, а я услышал. Для нее все очень скоро закончится. - «Бог не прощает, когда человек на земле кого-то любит больше, чем его! Тогда он и забирает одного».
- Кто это сказал? Я спрашиваю: кто?
- Она… кажется…
- Нет, она этого не говорила.
- Она обязательно это скажет! Немного позже. Я знаю, что она так скажет, Господи!
- Чего ты хочешь от меня?
- Ее.
- Любую?
- Да.
- Подумай, прежде, чем повторить.
- Я хочу только ее, больше никого!
- Иногда и мне становится страшно за… тебя и за… себя! Что в ней такого, скажи? У нее же кривые короткие ноги, а ты, я знаю, любишь другие.
- Я люблю только ее ноги!
- Да у нее сиськи меньше, чем у ребенка!
- У нее самые красивые груди на земле!
- А ты смиришься с тем, что у тебя никогда не будет детей? Никогда, понимаешь?
- Смирюсь. Уже смирился. Если она будет рядом, то мне никто не нужен.
- Никто?!
- Нет.
- Вы уже несколько жизней подряд терзаете друг друга и что?
- Мы? Мы не первый раз с ней? Это правда?
- Да, к сожалению. И ничего у вас путного не получалось ни тогда, ни сейчас. Так зачем все повторять?!
- Мы всегда чувствовали, что все с нами уже было. И от этого нам было как-то спокойно за будущее.
- Будущее?! У вас его…
- Господи! Не надо, прошу тебя! Весь свет восстал против нас, еще и ты?!
- Хорошо, повтори свою просьбу, я хочу услышать этот бред. Только помни, что «все желания имеют скотскую привычку сбываться»! Ты сказал, не я.
- Господи, я хочу быть с этой женщиной, что бы ни случилось! Только с ней, больше ни с кем!
- Ни с кем?
- И… с тобой, Господи.
- А если бы я попросил тебя выбрать из двоих? Тьфу ты!
- Ты не сделаешь этого!
- Не сделаю, ты прав. Но искушение порой возникает, глядя в твои глаза. Будет, как ты сказал.
- Я!.. Я люблю тебя, Господи!
- Не только меня! Иди с глаз моих!


***

Мы с Ло сидим на краю отвесного обрыва и смотрим вниз, туда, где плещется и искрится море. В том море отражаются луна и звезды, те самые, которые над нашими головами. Мы сидим и молчим, будто нам нечего сказать друг другу.

Нагота Ло в лунном свете отливает зеленовато-голубым светом, а в глазах, точнее, в слезах мерцают разноцветные огоньки. Такие же, как и в море глубоко под нами. Мы сидим обнаженные, но не чувствуем холода, потому что мы совсем рядом, на расстоянии тихого шепота.

- А, вдруг, не получится, Маслов? Вдруг опять все повторится? Или мы потеряемся и не найдем друг друга? – Ло грустно смотрит на меня, и в этот момент слезинка срывается с ее век и, пронзительно звеня, летит в пропасть.
- Нет, Малыш, я знаю, что в этот раз повезет, я почти уверен в этом.
- В прошлый раз ты тоже говорил, что все будет по-другому, а на самом деле, где мы оказались?!


Меня бьет озноб, когда я вспоминаю, как точно так же мы сидели на этом обрыве и долго не решались отправиться в путь. А когда решились, то путь оказался коротким, печальным и болезненным. Вместо того, чтобы… мы оказались в Треблинке! В разных очередях, медленно двигающихся к серым зданиям с высокими трубами, из которых валил густой дым с сажей. И все-таки, мы узнали друг друга! Мы не разминулись в той жизни и были вместе. Пусть недолго. Пусть на расстоянии в сто двадцать метров, разделенные взбешенными овчарками и солдатами SS. Но мы успели стать целым до того момента, когда превратились в густой дым и в тлеющую золу.

И вот мы снова здесь, здесь, где все начинается. Для нас, по крайней мере. И снова Ло немного боится, а мне нечем ее утешить. Я беру ее руку в свою, она вдруг не выдерживает, кидается ко мне и жалобно плачет. Плечики ее подрагивают, а все тело бъет озноб:

- А вдруг мы не встретимся, Маслов?! Вдруг не найдем друг друга? Я не смогу без тебя, понимаешь?! – Она рыдает, безвольно размякнув всем телом. Я, сглатывая слезы, – ее и свои – молчу. Я не могу ответить наверняка, что нас ждет на этот раз. Я не хочу обманывать ее, и я не хочу больше возвращаться сюда, на этот обрыв, к этому морю под этим небом!
- Он нас не оставит,- пытаюсь успокоить самого себя.
- Не оставит?! – Ло отпрянула от меня, растерла слезы в глазах и вдруг пронзительно заорала: - Да Он только и делает, что убивает нас! Вместе и поодиночке. Причем, с каждым разом все более изощренными способами: то гильотина, то авиакатастрофа, теперь вот… газовая печь. Маслов, он нас предал!
- Тише ты, Ло! Разве можно так о Нем?!
- А как? Пусть слышит и знает, что я его не боюсь! – Она вдруг вскочила на ноги и закричала куда-то вверх: - Я не боюсь тебя, слышишь? За что нам все это, за что? Мы же хотим только одного - прожить вместе обыкновенную человеческую жизнь! Одну на двоих. Разве мы многого у тебя просим?
- Ло!..
- Что «Ло»? Разве мы не заслужили этого – обыкновенной человеческой жизни?!
- Значит, нет. А ты не боишься, что, когда мы будем вместе без всяких испытаний и трагедий, то…
- То что?
- Не вспомним, что именно этого и просили здесь у Того.
- Это же так здорово – жить вместе, как обыкновенные люди, а не сигать с этого хренова обрыва, не зная, где вынырнем и найдемся ли! Да и будет ли вообще что-то, когда мы спрыгнем. Вдруг, у него очередная шутка такая: вы прыгайте, но там вместо воды – бетон! Ты не боишься такого расклада?
- Он не может так поступить с нами…
- Хорошо, хорошо, я согласна. Заодно и проверим. Но учти, я умру, если там не будет тебя, и это будет на его совести.
- Я найду тебя, где бы мы ни оказались. Я люблю тебя, Ло! Я тоже не смогу без тебя.
- Я тебя обожаю, мой милый! Ладно, поехали!

Она берет меня за руку и смело подводит к самому краю. Ветер развевает наши волосы так, что они сливаются в одну гриву.

- Только пообещай, что ты меня обязательно узнаешь! – Она обвивает руками мне шею, становится на цыпочки и кладет голову на плечо. – Не потеряй меня, Маслов, не потеряй, иначе…
- Как мы найдемся, Ло?
Она озорно смотрит мне в глаза и сквозь смех говорит:
- Для тебя я буду Ло.
- А как тебя будут звать?
- Не знаю, какая разница? Запомни только одно слово: «Ло»!!!
Небо, усыпанное звездами, опрокинулось и оказалось под нами, а над нами – лунная дорожка на штормящем море. Казалось, будто мы не падаем, а взлетаем ввысь. Впрочем, какая разница, ведь за руку меня держит Ло! Моя Ло!