Кто-нибудь из читателей вспомнит имена руководителей города за последние двадцать лет? А видных партийных деятелей? Может, с ходу вспомните фамилии всех командующих флотом? А Вайнеров знаете? Нет, не братьев-писателей, а хирургов?! Отец, сын и... Третьим недостающим звеном, видимо, буду я! Дамы и господа, Вайнеры в рубрике «Профили». Впервые уверен, что будет нескучно! Тем более, что послезавтра Александру Петровичу исполняется всего… восемьдесят годиков! Самое время поговорить «за жисть».

Все самое интересное в жизни всегда начинается неожиданно. К примеру, с неожиданного телефонного звонка. Так и в этот раз. Около полуночи. Настойчиво звонит телефон. Настолько настойчиво, что вызывает раздражение.
- Ну и?..
- Здравствуйте, Андрей Николаевич. Мы с вами вместе работали в анестезиологии, в хирургии, в урологии. Не узнаете?
- Знаете, коллега, во-первых, это было в прошлой жизни, а, во-вторых, в это время суток я не узнал бы даже… Вайнера!
После долгой паузы сквозь смех:
- Так я и есть Вайнер.
- !!!
Утро следующего дня. Я и два Вайнера. Нет, не так: два Вайнера и я! У меня дома… Петрович (он же Александр Петрович, он же Папа, он же шеф) практически не изменился: высокохудожественный мат, потрясающее чувство юмора, сигареты одна за другой и коньяк без закуски – все, как в той, в прошлой жизни! Шура заматерел, возмужал, немногословен и склонен философствовать. Пьет красное вино. На удивление говорят без акцента. Правда, Шура медленно подбирает слова и медленно отвечает на вопросы – ему приходится в голове переводить на англицкий, обдумывать, и переводить в обратную сторону! Пытаюсь не затрагивать острые углы:
- И что, как Севастополь после стольких лет?
- Непривычно, когда днем видишь на улицах столько праздношатающейся публики! Там все работают, улицы пустые.
Вяло пытаюсь вступиться за соотечественников, хотя, понимаю, что во многом они правы – работать мы не любим. Я и сам такой же лодырь!
- Сейчас разгар курортного сезона, наверняка это отдыхающие.
- Да ладно тебе п…, можно подумать я не отличу севастопольцев от приезжих! Ничего в менталитете не изменилось, хотя строй вроде поменялся. Это рас…во у нас в крови!
- «У нас»?!
- А ты думал, что я скажу «у вас»?! Это Сашка почти адаптировался, а я как был советским человеком, им и остался.
- Ну и че, жизнью довольны?
- Я-то пенсионер, а вот Сашка – молоток! Получил высшую категорию, делает такие операции, что даже мне не верится!
- Шура, что оперируешь?
- Практически все. «От подмышки до лодыжки»! Там нет такой строгой специализации: гастрохирургия, урология, торакальная хирургия… Перед вылетом сюда прооперировал больного с раком печени. Сделал резекцию, а через два дня он выписался.
- В смысле?!
- Я же занимаюсь лапароэндоскопической хирургией. Через маленький разрез вводится хирургический эндоскоп – все остальное делаешь микроманипуляторами, контроль через большой экран. Минимальная операционная травма с максимальным эффектом. Больные встают на ноги уже через несколько часов после операции.
- После резекции печени?!
- И после резекции желудка. Про аппендициты я и не говорю – больные выписываются в этот же день.
Сижу как ушибленный! Мои скромные познания в хирургии кричат: не верю! Резекции желудка, печени, кишечника при помощи лапароскопа?! Удаление почки и желчного пузыря через разрез в два сантиметра?! Больной с флегмонозным аппендицитом, выписывающийся из стационара в день операции, как после, простите, клизмы?! По-моему, мы живем на разных планетах.
- Шура, а как же знаменитое изречение: «Большой хирург – большой разрез»?
- Вчерашний день. Точнее, прошлый век. Эндоскопическая хирургия произвела революцию в медицине. Сейчас удаление желчного пузыря, аппендикса или почки по степени травматичности и риска менее опасны, чем удаление зуба!
Я недоуменно таращусь на Петровича.
- Сашка у меня молодец! Работоголик. Для него хирургия – смысл жизни. И ведь не сломался, прошел через все круги, съел огромную кучу своего г..! Представляешь: приезжает в Штаты врач-хирург, кандидат наук, а ему говорят: «Надо учиться заново, чтобы получить наш сертификат». И началось! Кем только не подрабатывал: и доставка пиццы, и разнос почты, и… В общем, все ступени прошел, ни через одну не перепрыгнул. Выстоял. Мне есть, за что им гордиться. Получить высшую квалификацию даже для коренного американца очень тяжело, а тут эмигрант из России. У них все из России, кто из бывшего Союза.
- Ну а вы то?
- Ни дня не проработал. Только консультирую. По их законам я не имею права даже укол в ж… сделать! Нет лицензии – нельзя прикасаться к больному. Даже для оказания экстренной помощи.
- А если, к примеру, автокатастрофа, вы оказались рядом и можете сделать массаж сердца или искусственное дыхание?
- Делай, но если с больным что-то случится, тебя спокойно могут засадить. Так что я только консультирую, причем, бесплатно! Не имею права получать вознаграждение. Да мне и не надо. Поверь, что, не проработав ни одного дня в Штатах, я получаю пенсию, которую не в состоянии потратить! 80 процентов за жилье оплачивает государство, медицинское обслуживание – бесплатно. Меня даже на плановое обследование или на анализы бесплатно возит машина «скорой помощи»! «Дикий Запад»!
- Родину вспоминаете? Севастополь снится? Вообще, с чем у вас ассоциируется город?
- У меня с запахом моря..! Я однажды искупался в Атлантическом океане и понял – х..! Все не то. А по ночам… По ночам мне снятся Кача, Херсонес, Ласпи.
- А я вспоминаю только людей. Люди здесь замечательные, они же не виноваты, что у них такие… правители. Кстати, когда наши анестезиологи делают перед операцией эпидуральную анестезию, я им говорю: «Подумаешь, невидаль! Я знал одного врача в Севастополе, который делал это же самое, но с завязанными глазами»! Никто не верит.
- Я помню! Захожу в операционную помытый, смотрю сидит этот м… с завязанными глазами и наощупь втыкает иголку больному в позвоночник! Потом еще и катетер туда вставляет. И ведь все правильно сделал! Я тебя тогда чуть не убил!
- Петрович, ведь скучно было делать одно и то же. Кстати, после операции кто-то меня долго угощал армянским коньяком и пел дифирамбы, забыли?
- Я ничего не забыл!
Замолкаем. Каждый вспоминает события одиннадцатилетней давности. Я вспоминаю Вознесенского; «…За то, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем, за то, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим..». Страна пнула. Жена любила… После закулисных интриг появилось несколько публикаций в местной и крымской прессе против Вайнеров. Обвиняли в невероятном: продажа в Турцию здоровых почек, взятых у больных, которых оперировали по ложному диагнозу. Большей бредятины я в жизни не слышал! Комментировать не буду, процитирую доктора Геббельса: «Чем наглее ложь, тем охотнее в нее верит народ»! Апофеозом «выдавливания» отца и сына из медицины стала публикация в центральной крымской газете со знакомым по сталинским временам названием: «Дело врачей». Петрович психанул, собрал «прессу», посвященную ему, поехал в Киев на прием к послу США. Если помните, в то время, впрочем, как и сейчас, были нужны очень веские доводы, чтобы попасть в «Рай на Земле». На вопрос консула: «Назовите причину вашего желания эмигрировать?» Петрович молча достал газету и положил ее на стол. Через пять минут он вышел с «зеленой картой». Вот она – великая сила печатного слова! Может, мне на себя написать разгромную статью?! Жаль, что я проповедую религию «Время жить в Севастополе», а так бы, глядишь…

- Петрович, у меня ощущение, что вы заплатили много денег журналистам, которые занимались «черным пиаром»! Несколько публикаций в прессе, и вот передо мной сидят два сытых и довольных гражданина Сполошних Штатив.
- Не п..! Это сейчас все кажется светлым и радостным, а тогда..! Не дай Бог тебе пережить предательства со стороны близких, как казалось, людей! Под с… лет уехать из родного города, где дорог каждый дом, улочка, каждый прохожий… Все бросить и уехать в Никуда!
- Не простили до сих пор?
Замолчал. Глаза увлажнились. Шура тоже опустил голову. По-моему, я что-то не то спросил.
- Простил… После смерти нашей мамы. Она была всем для меня и двоих наших сыновей. Умерла от сердечного приступа два года назад. Легко умерла, без мучений. Я все время был с ней рядом. А у Сашки через два дня сдача тяжелейшего экзамена на высшую категорию. То, к чему он много лет стремился. Я запретил ему прилетать. И он сдал! Это невероятно! Мама помогла ему в последний раз! Теперь ее могилка там, на православном кладбище. Себе рядышком я уже забронировал. А сразу после ее смерти мы с сыновьями приняли православие! Ты знаешь, я понял, что православие – самая добрая религия! Она действительно учит прощать все и всех. Вот я и простил. Но не забыл! Это разные вещи: простить и забыть.
- А вот я не смог простить! Сейчас я увлекся философией буддизма, так вот там есть потрясающая мысль: если ты совершил подлость, то это проклятием будет передаваться всем твоим детям и внукам. Хотя, здесь осталось очень много хороших людей! С отцом мы всегда с любовью вспоминаем Батю - Геннадия Саныча Скуднова..!
- Господа, посмотрите на проблему иначе: если бы не те события, где бы вы сейчас сидели?! Ты бы оперировал то, что оперируешь там?! А вам такую же пенсию платили бы?! Вы их благодарить должны! Кстати, как вы развлекаетесь?
- Не поверишь, недавно Сашка затащил меня в Лас-Вегас и мы там продули кучу денег. Но азарт – не передать! А так… Первое время после смерти Ванды было очень тяжело. Слонялся без дела по пустой четырехкомнатной квартире и не знал, чем заняться. Сейчас читаю лекции на всевозможные темы в одном из клубов, книги по вечерам, путешествую на авто…
- Вы и за рулем?! Да я вас здесь ни разу не видел на месте водителя!
- А на кой мне здесь нужна была машина? Позвонил, и через пять минут тебя отвезут куда скажешь. А там мне понравилось ездить по дорогам без особой цели.
- Шура, а ты?
- У меня свободного времени практически нет. Работаю по восемнадцать часов – через два-три года буду сдавать на (дальше следует набор непонятных английских слов и странных аббревиатур. Судя по всему, это что-то наивысшее, вроде хирургической касты избранных). К отцу иногда прилетаю. Изредка на машине еду на побережье, ловлю рыбу. Там есть места – копия Южного берега. Еще борьбой занимаюсь – успел уже руку сломать. Читаю. Только что перечитал Сережу Довлатова.
- Ну а ты?
- Могу процитировать того же Довлатова: «Мне 45 лет. В мои годы все порядочные люди уже либо спились, либо повесились. А я вот даже чуть курить не бросил».
Мы смеемся. Потом снова вспоминаем теперь уже такое далекое прошлое, когда все были живы, и все было хорошо: любимая работа, операции, осмотры, консультации, снова операции. Потом в кабинете у Петровича армянский коньяк, кофе с лимоном, незлобивый мат, на котором он научил меня говорить, а не ругаться, его бесконечные байки из жизни Главного уролога города-героя. Правда, бывшего. Хотя, думаю, что это звание останется за ним навсегда! С Днем рождения, Петрович! Помни Там, что тебя любят Здесь! По-настоящему любят!