***

«30 сентября, 1992 г.
Мы прошли с ней маршрутом «Контаминации» и она снова порвала колготки. Я приношу ей одни убытки! А ту могилу так и не нашли, словно ее и не было! Может, я все это придумал?»

***

Они переехали в двухкомнатную квартиру почти в центре города.
- Приезжай сегодня в гости.
- Я не найду твоего дома.
- А я тебя встречу на остановке.
Шел искрящийся хрустальный снег и в свете фонарей походил на серебряный водопад. В одном из них стояла Она! Представьте: поздний вечер, вертикальный сноп фонарного света, падающий в полной тишине снег и… Ло!
- Здравствуй, - она впервые, не стесняясь, обвила мою шею и… прилюдно поцеловала. Потом взяла меня за руку своей варежкой и повела «домой». Мы шли по скрипящей крошке и молчали, причем, она молчала как-то особенно. Изредка из ее ноздрей показывались две тоненькие струи пара. Она шла, смотрела под ноги и загадочно улыбалась. Не мне, нет, - своим мыслям, хотя мне казалось, что все ее мысли обо мне.
Заполночь. Дочка спит в дальней комнате – мы несколько раз заходили на цыпочках в детскую, и я с замиранием сердца смотрел, как спит маленькая девочка Настенька, как она удивительно похожа на маму и какой молочный запах источают ее золотистые волосы, будто ветром раскиданные по подушке.
При свечах мы пьем на кухне шампанское. Впервые в жизни мне хочется сказать, как я ее… и я боюсь, поэтому смотрю ей прямо в глаза – может сама догадается. Чего я боюсь? Боюсь сказать женщине, которую я люблю, что я ее люблю, как никого в этом мире?! А она сидит напротив и с широко открытыми глазами ждет, когда я скажу ей это.
- У меня конгениальное предложение.
Глаза открываются еще шире. Разве в природе бывают такие глаза? Сейчас эта женщина готова сделать все, что ты захочешь.
- Давай попробуем кровь: ты – мою, а я…
Лучше бы она отказалась! Обозвала бы меня идиотом, вампиром, чокнутым, но отказалась бы! Но она не сделала этого. Как здорово, что она не сделала этого! Спасибо тебе, Ло!
Она лишь радостно улыбнулась, встала из-за стола и вскоре вернулась с «акушерским набором»: два одноразовых шприца и бутылочка со спиртом. Мы же как-никак медики, еб-те! Один шприц я отложил в сторону.
- Но у нас же разные группы и резус разный!
- Уколешь меня вторым.
- А вдруг заражение крови?
- Может, я хочу заразиться тобой!

***

«8 октября, 1992 г.
У меня страшная депрессия… Меня неудержимо потянуло к Ней. Мы провели чудный вечер при свечах и бурную ночь. Она поила меня своей кровью из вены! Кровь смешивалась с шампанским, оно пенилось и сильно отдавало железом…
А наутро я почувствовал, что смерть отступила, и мне опять захотелось жить. Спасибо тебе! Ты снова меня спасла!»

***

Спустя ровно десять лет Принцесса, пытаясь всеми способами вернуть меня, ходила к прорицательнице, и рассказала эту историю. Та несколько раз переспросила, так ли все было, покачала головой и цокнула языком:
- Ничего уже нельзя сделать. Теперь они неподвластны никаким земным законам и никогда не смогут разорвать эту связь. Никогда! Да они этого и не захотят. Их связали Там… - она неопределенно указала рукой куда-то вверх. - Но откуда он узнал про этот обряд?
А я и не знал ничего; просто в тот момент мне захотелось большего, чем взять, да сказать этой женщине, как я ее люблю! Какое счастье, что я сделал то, что сделал!

***

Как-то легко игла провалилась в вену, и шприц сам заполнился ее почти черной (без аллегорий!) кровью. Я всю ее вылил в бокал – кровь свернулась змеей на самом донышке и никак не хотела смешиваться с вином. Этим же шприцем она набрала мою кровь и вылила в свой бокал. Без всякого пафоса, буднично, мы подняли бокалы. Не помню, какие прозвучали слова; может, слов вообще не было. Глядя в глаза друг друга, мы выпили все до последней капельки. Сейчас вот подумал: случись нам «отмотать» жизнь назад, к тому самому вечеру, повторили бы мы этот безумный ритуал? Я – да! Даже если бы знал будущее на пятнадцать лет вперед? Да! Да? Да!
В ту ночь мы так и не уснули, насытившись друг другом изнутри и теперь насыщаясь снаружи. Может быть, после той ночи надо было умереть? Но это слишком примитивно, ведь нам так нравилась жизнь вообще и наши приключения в этой жизни. И мы остались жить… И снова порознь – таковы правила нашей жизни!

***

«14 августа, 1992 г.
Снова встретились… Наверное она – мое проклятие, которое будет преследовать всю жизнь и которого я не бегу. Мы знакомы четыре года, а встретились и – все, как в первый раз: те же острые, как бритва, чувства, те же скотские желания. Она захотела начать все сначала, совершенно не стыдясь своих «фестивалей» – копия меня! И в этой детской искренности, в простоте есть что-то неуловимо прелестное. Ну что же, детка, сдавай карты, увидим, что выпало в этот раз!»

***

«Блестит губа от перламутра
И с хищной поволокой взгляд
Но кто живой во вторник утром
Спасаясь, приплывет назад

А чьи стихи вам ранят душу
И голос чей звучит в ушах
О ком расскажете вы мужу,
Когда развеется мой прах?

Остановитесь! Нет ответа,
Когда вопросов не понять
Не вас подстерегала Лета
Забравшись ночью под кровать

Я растворюсь однажды утром
Оставив вам в стакане кровь
Блестит губа от перламутра
Та, что молчала про любовь».

***

«16 августа, 1990 г.
Нет, я нисколько не жалею о своем романе с Ло, но жаль, что между нами почти всегда только секс! Ездили с москвичами в Любимовку и мы с Ло трахались, наплевав на месячные. Это нечто!»

***

Каждая новая встреча, словно путешествие в мир безумия, из которого обратной дороги нет! Сначала, как две ядовитые змеи мы подкрадываемся друг к другу и внимательно наблюдаем за малейшим резким движением, жестом, взглядом, словом. Потом пароль: «Мы с тобой одной крови – ты и я!» Потом не можем расстаться, и мучительно отдираем друг от друга вместе с кожей и мясом. За этим непременно следуют дни, недели, месяцы разлуки. Стоит только придти в себя и научиться жить без нее, как раздается звонок:
- Алло! Привет. Ты меня еще помнишь?
- Здравствуй, моя радость! Где пропадала?
- Нигде, здесь была. Это ты куда-то делся!
- Старая песня о влажном. Ну что, так и будем по телефону?
- Ты можешь что-то предложить?
- Многое. Например, встретиться, чтобы я увидел твои блудливые глаза.
- В свои-то давно смотрел? Во сколько?
Я беру ключи у своей будущей любовницы и мы снова вместе. Когда вместе – все по-другому: отступают обиды, забываются ссоры и начинается… любовь! Любовь, в которой растворяешься целиком, без «сухого остатка». Она поглощает тебя, лишает разума, останавливает сознание.
Потом утро… Лежим и удивленно, как в первый раз, рассматриваем друг друга, трогаем губы, веки, волосы и… молчим. Все уже сказано на нашем первобытном языке тел. Короткое прощание:
- Не пропадай.
- Ты тоже. Целую.

***

Лека вырвалась из театра на несколько дней в Севастополь. Сидим в кинотеатре и смотрим «Клеопатру». Я думаю о Ло. Лека наклоняется и шепчет в ухо:
- Подумаешь, Тейлор! Наша Лолита лучше бы сыграла!
Вздрагиваю, как от удара током. Совсем недавно я познакомил их в надежде, что они подружатся – так было бы легче всем.
- Если ты решил, что я смогу дружить с твоей… Лекой, и встречаться с тобой, то ошибся! Что-то одно. Я не могу с… семейным.
- Мы не женаты.
- Ну, это временно. Я знаю женщин и вижу, что она тебя любит, да и ты неровно дышишь. Действительно: молодая, красивая, талантливая, без детей, без проблем, да еще и балерина. Вы красиво смотритесь вместе!
Лека уехала, но роман в письмах и по телефону продолжился с новой силой. А здесь по нарастающей спирали развивался реальный роман, который я сейчас пишу.